Виктор Горлов Александр Кокорин Леонид Слуцкий
Денис Романцов поговорил с Виктором Горловым, который стимулировал карьеру Леонида Слуцкого
Леонид Слуцкий вспоминал в книге «Тренер из соседнего двора»: «В 1993-м читаю в еженедельнике «Футбол», что организовывается Детская футбольная лига для мальчишек 1982 года рождения, президент – Горлов Виктор Николаевич. А у меня как раз был 82-й в ДЮСШ-11, я их только набрал. И мне это показалось нереально увлекательным проектом. Поэтому я Горлову всегда говорю, что вот это объявление в газете активно стимулировало мою карьеру». Виктор Горлов скоро уже двадцать пять лет как руководит Детской лигой: кроме Слуцкого в ней начинали Кокорин, Смолов, Дзагоев, Шатов, Анюков, Жирков, Измайлов, Глушаков и много кто еще.
— Последний победитель вашей премии «Первая пятерка» – Александр Головин. Как он пробился в большой футбол из Калтана?
– Его первый тренер – бывший шахтер. Он потерял полруки, шахта разорилась – куда ему идти? Пошел тренировать детей. С отцом Головина он познакомился на рыбалке. Так Саша попал к этому тренеру. Стали ездить на соревнования. Там Головина увидел известный тренер Васютин, в чьей «Заре» заиграли Кормильцев и Смертин. А потом его заметил ЦСКА.
Другой пример футболиста из «колхозного огорода» – Игорь Горбатенко. Играл в дворовой команде «Радуга» у дворового тренера Сергея Карсакова (он двадцать лет работает именно дворовым тренером). Слабейшая команда, везде получала по семь – десять голов, но всегда отвечала тремя – четырьмя, и все забивал Горбатенко. В «Спартак» он пытался пробиться – не получилось, но все равно – играет сейчас в премьер-лиге за «Арсенал».
— Вы уже не входите в комитет РФС по развитию детско-юношеского футбола?
– Я входил туда постоянно, но в последний раз меня не хотели там видеть.
— Почему?
– А кто руководит-то комитетом? Когда объявили, что его возглавит вице-спикер Думы Лебедев, для меня это было непонятно. Сначала Лебедева избрали в исполком РФС. Все знали, что его выдвигал Виталий Мутко, но на то же место претендовали Хидиятуллин, Гершкович, Левников, Кавазашвили, ну и я. После первого же подсчета голосов Лебедев опередил этих людей. И сразу вопрос – что же это за люди руководят нашим футболом, если они выбирают человека, настолько далекого от футбола. Либо они не знают реалии футбола, либо вся эта конференция РФС – ручная. Для избрания Лебедеву не хватало 25-27 голосов. Во втором туре оставались он и я. Тогда из президиума донесся недовольный голос: «Мы что, будем сидеть, пока пушка не выстрелит?» Через пятнадцать минут компьютер сработал как надо, и мои 27 голосов оказались у Лебедева. Я сказал: «Так же нельзя делать» – «Почему? Люди подумали в перерыве и передумали».
— Вы общались с Лебедевым?
– Год назад договорился о встрече. Приятный парень, высокий, розовощекий, пышущий здоровьем. Стали обсуждать помощь Детской лиге. Я объяснил: когда грянул кризис, все стали экономить на уборщицах, а «Лукойл» сэкономил на Детской лиге, и мы остались без спонсора. «А какая цена вопроса-то?» – спросил Лебедев. – «Девять миллионов». – «Миллионов чего?» – «Рублей». – «Рублей?!», – удивился Лебедев. Потом я подошел к нему на какой-то конференции, где он стоял и что-то обсуждал со Шпрыгиным. Он вспомнил меня: «А, так вам же денег надо». – «Ну, да». – «М-м». Второй год Лебедев в исполкоме, но никаких подвижек в детско-юношеском футболе не произошло. Знаю только, что он активно комментирует события взрослого футбола – то призывал фанатские драки устроить на Евро, то начистить лицо Жиркову. До Лебедева департамент детско-юношеского футбола возглавлял сенатор Озеров. Хороший человек, поговорить с ним милое дело. Но он тоже досконально не знал детский футбол.
На заседании комитета утверждаются регламенты, выделяются субсидии – и все. А почему не обсудить развитие футбола, например, в Рязани? В каком состоянии поля, которые были положены при Абрамовиче и первом пришествии Мутко – а они в ужасном состоянии. Где региональные центры? Эти вопросы не обсуждаются. Про немецкую программу развития я уже устал слушать. Впервые ее хотели перенять ровно десять лет назад, но Мутко отошел, про это забыли, и теперь он вернулся и как карту из рукава вернул эту программу. На самом-то деле немецкая программа уже далеко не новая, она устарела на десять лет, в Германии-то ее осуществили еще в начале нулевых и, не сомневаюсь, уже работают по новой. Наша же программа развития футбола как была на бумаге, так там и остается. Я сейчас был в Барнауле: «Вы деньги получили на региональный центр?» – «Нет». В другом городе: тоже нет. Да и выделять-то хотят по полтора миллиона рублей. Это цена одного турнира, а не регионального центра.
Приходить на финалы детских соревнований сейчас просто стыдно. Приезжают юноши, которые уже на подходе к взрослому футболу, ожидают, что попадают на праздник, все-таки выиграли отборочные турниры, а на этих финалах ни президента РФС, ни его заместителей. Например, в Сочи приз вручала директор спортивной базы «Спутник». Вот эта женщина выходит и награждает чемпионов России.
— Почему один из ваших детских турниров, «Локобол», одно время не проводился в Черкизово?
– Придя в «Локомотив», Смородская сразу сказала: «Мне «Локобол» не нужен, я занимаюсь клубом». В Черкизово мы были настолько чужими, что финал турнира, спонсируемого РФСО «Локомотив», проводили на «Спартаке», а на «Локомотиве» в это время веселился и гулял банк ВТБ.
— Когда в 2010 году мы получили чемпионат мира, была надежда, что за семь оставшихся лет в юношеском футболе что-то изменится?
– Была. Это больная для меня тема. Я, наивный человек, ждал, что у нас появится куча детских турниров, проектов, школ, академий. Ни-че-го. Детская лига не востребована никем. Как будто ее нет. Я сейчас ищу четыре миллиона рублей на финальный турнир Детской лиги, а крупные российские компании спонсируют «Црвену Звезду» и «Шальке». Сомнений нет, организация чемпионата мира будет великолепной. Вы проведете, похлопаете. Ахи, охи, ордена, медали. А дальше-то что? Пустыня.
— До Детской лиги вы четверть века работали журналистом. Как это началось?
– Из села с населением полторы тысячи человек я поехал поступать сначала в Томск, где мои документы не приняли (я забыл военный билет), а потом в Барнаул, где опоздал на экзамен. Следующую попытку предпринял в Бийске, но вместо того, чтоб готовиться, гулял и играл в футбол. Вскоре деньги кончились и, чтобы заработать, я накалякал репортаж с матча бийского «Авангарда» и отнес его в местную газету. Забавно, что после этого я провалил первый же экзамен – сочинение. Возвращаться домой мне было стыдно: там-то меня уже считали мастером пера – я сочинял детективные рассказы про сельских жителей. Приплелся в барнаульский сектор печати: есть ли вакансия корреспондента? Есть, в селе Топчиха. А как туда попасть? Денег-то на билет не осталось. Я залез на крышу вагона, хотя был в белой рубашке, и проехал так восемьдесят километров. В редакции топчихинской газеты меня встретил замредактора Илья Илларионович: «Вы в зеркало-то посмотрели?» С головы до ног я был покрыт пылью. Меня приняли в сельхоз-отдел и год до армии я ночевал то в стогах сена, то на токах, то в машинах.
— А потом?
– Заводская многотиражка, телевидение, «Алтайская правда», «Комсомолка», которая сначала перевела меня в Алма-Ату, а потом – неслыханное дело – отправила освещать хоккейный чемпионат мира в Праге: видимо, сочли меня перспективным и решили продвинуть. Через полгода меня взяли в Москву – замредактора отдела спорта и информации «Комсомолки». До сих не знаю и стесняюсь спросить, за что меня, парня из деревни, позвал на такую должность Николай Долгополов. Когда Долгополов уехал во Францию, я стал редактором. Писал о пожарных, работавших в Чернобыле. Общался с их врачами и родственниками, к самим пожарным уже не пускали. У них произошло разжижение организма и через несколько недель они погибли. Вскоре в Цемесской бухте столкнулись пароход «Адмирал Нахимов» с балкером «Петр Васев». Никогда не забуду тот теплый сентябрьский день, палубу, на которой в ряд выложили поднятые из воды трупы, и матросов, которые снимали с погибших золотые вещи для описи. На подводных съемках мы увидели, почему люди не могли выплыть из потонувшего парохода: кто-то задел рубашкой крючок, какая-то девушка зацепилась рукой. А два водолаза, вытаскивая людей, погибли от кессонной болезни.
— Как вы попали в Югославию?
– Каждые четыре года редакторов передвигали на другие должности, чтоб не закисали. Многие журналисты тогда работали не только в газете, но и в «конторе» – их отправляли в капстраны, в Англию, Францию, Швейцарию, где они работали под прикрытием. Но я-то – беспородный, мог рассчитывать только на соцстрану вроде Венгрии или Польши, что тоже было сказкой: над тобой не было начальника, зато был автомобиль и более высокая зарплата. Я должен был ехать в Болгарию, но в последний момент отправили в Югославию с напутствием: «Отпахал ты нормально. Езжай отдыхать». Пару месяцев я дурью маялся, осваивал язык, учился водить (впервые сев в машину, я удивился, что руль не крутится, и стал звонить в посольство с просьбой о помощи – такой водительский уровень у меня тогда был). А еще через три месяца началась война. Я много раз попадал под обстрелы, так что сразу научился быстро ездить – бог уберег меня от аварий, дороги-то в Югославии сложные, витиеватые. Я уехал оттуда живым, а два журналиста, работавшие со мной, Витя Ногин и Гена Куринной, погибли. До сих пор никто не знает, где они похоронены, хотя мы долго искали и ездили через линию фронта в Хорватию.
— Как к вам относились в Хорватии?
– Мы были за сербов, так что нас, мягко говоря, недолюбливали. Мы встретились с президентом Хорватии Франьо Туджманом, он дал нам группу сопровождения. Мы приехали на передовую, в какую-то деревушку – и начался штурм этой деревушки. Устроили минный обстрел, а мы спрятались в полуподвале с открытыми окнами – до сих пор храню осколок мины, который туда влетел. Правда, по военным меркам ничего особенного не произошло – когда нам принесли бутылку ракии, а потом вторую, страх отступил.
Собкорами тогда отправляли на три года, но я пробыл в Югославии только полтора.
— Почему?
– Я занимал просербскую позицию, а люди в правительстве, например, Андрей Козырев (он сейчас прячется в США), – проамериканскую, так что я со своими репортажами был неудобен. Сказали, что нет денег, и сократили корпункт в Югославии, хотя на январском подведении итогов в «Комсомолке» меня признали лучшим зарубежным собкором года. Уезжал я в Югославию из Советского Союза, а вернулся непонятно куда: каждый сам за себя, началось акционирование газеты, появились джинса, заказные статьи, стали подкупать журналистов – я в это уже не вписывался.
Андрей Ещенко проводит турнир ДФЛ в Иркутске
— Как вы из собкора в Югославии превратились в президента Детской футбольной лиги?
– У меня уже был организаторский опыт. Еще до Югославии я создал ассоциацию мини-футбола, и после моего клича в «Комсомолке» (а ее тираж был двадцать три миллиона) по всему Советскому Союзу стало играть в мини-футбол около сорока тысяч команд. Потом мы провели первый коммерческий турнир, в котором могли участвовать только передовые фабрики и колхозы с доски почета ВДНХ. Взнос за участие составлял четыре тысячи рублей. Дошло до того, что, когда у «Комсомолки» не было денег на зарплаты, они занимали у меня. Потом все эти деньги пропали, и в редакцию «Комсомолки» стали приходить посылки из американской компьютерной фирмы с пометкой: «Срочно – господину Горлову». Я выяснял: «Что это за ерунда?» – «Все нормально. Давай сюда». А еще позже Вячеслав Колосков забрал все мои наработки в области мини-футбола и сам стал проводить соревнования. Отодвинули меня и забыли.
— Так почему детским футболом-то занялись?
– А что еще было развивать в начале девяностых? Дети были абсолютно бесхозные, «Кожаный мяч» проходил в трех – пяти регионах, а в остальной стране – пустота. Были все предпосылки для того, чтобы развивать это направление. При этом в детский футбол я вошел чужим человеком. Чиновники не любили меня как любого человека, который заставляет их шевелиться. Тогда как жили: везли шмотки из Китая, Турции и перепродавали. Недавних ведущих инженеров я встречал на барахолках, все занимались торговлей. Вокруг стреляли, делили заводы, отнимали друг у друга бизнес… А я бегал по инвестиционным фондам «МММ», «Чара», «Русский дом Селенга», «Властилина», обманывавшим своих вкладчиков, и наивно искал среди них спонсоров. Надо мной смеялись, закрывали передо мной двери. Все эти монстры исчезли, а крошечная организация ДФЛ, начинавшаяся с сорока шести команд, до сих пор существует. Кстати, с первых дней нас поддерживал шахматист Анатолий Карпов.
— На что вы жили?
– На взносы: премьер-лига – 700 долларов, первая лига – 350 долларов. Но тогда деньги приходили и сразу тратились на дело. Сегодня же, когда я получаю деньги от спонсоров, после выплаты всех налогов у меня остается только шестьдесят процентов. То есть я занимаюсь для государства детским футболом и у меня же еще забирают сорок процентов. Правда, все попытки освободить от налогов спортивные организации заканчивались трагически. Тут же появлялись люди с неспортивными целями. В конце девяностых, например, убили президента Национального фонда спорта Бориса Федорова, было много других разборок вокруг организаций, пользовавшихся льготами. С одной стороны, плохо, что у ДФЛ не было льгот. С другой, хорошо – потому что бандиты на нас не наезжали.
— Что, ни разу?
– Был один случай. Мы уже подняли Детскую лигу, появилось свободное время и решили создать Федерацию пляжного футбола. Сидели в маленькой комнате на Мясницкой: два стула, стол и большой сейф. В то июльское утро я испытал животный страх. Зашли трое кавказской национальности: килограмм по сто тридцать: «Мы возили команду за границу, тратили деньги, а ты самозванец. Отдавай десять тысяч долларов». Отобрали у меня печать и уставные документы. После этого федерации пляжного футбола два года не существовало. Они отобрать-то отобрали, а как работать – не знали.
Игорь Смольников проводит турнир ДФЛ в Каменске-Уральском
— Как проходили первые турниры Детской лиги?
– Я еще не знал футбольной кухни, не знал судей, был розовощекий и наивный. Не терпел несправедливости. Когда детей не покормили перед соревнованиями, для меня это стало шоком, а мне ответили: «Да ладно, не умрут же с голода. Пусть спать ложатся». Первый финальный турнир ДФЛ проходил в Самаре в ужасную погоду – грязища, дождь, прогнившие трибуны. Самарская команда вышла в финал, местные судьи им помогали – в одной из игр я просто отобрал флажок у лайнсмена и стал сам фиксировать офсайды. Но в 1994 году везде творился такой же бардак.
— В чем это еще проявлялось?
– Играть было негде (на большие стадионы детские турниры не пускали что тогда, что сейчас), мы с трудом находили поля, но помогли легенда «Локомотива» Геннадий Степанович Забелин и его жена Берта Григорьевна, которую мы стали называть мамой Детской лиги. Они предложили мне стадион в мытищинском микрорайоне Дружба и мы провели там один из первых турниров. Я мечтал прибить там табличку: «Здесь играли Александр Анюков, Денис Колодин, Роман Адамов, а тренировал – Леонид Слуцкий». Жили мы так: команды, приехавшие из разных городов, поселили в музыкальном интернате для одаренных детей, который находился рядом со стадионом. Эти дети на лето уезжали, и Берта Григорьевна, которая держала масть в поселке Дружба, договорилась, чтобы наших футболистов расселили там по десять-пятнадцать человек в комнате. Спали кто на полу, кто на панцирных сетках без матрасов. А бывшему игроку «Торпедо», тренеру ФШМ Валерию Стаферову (в его команде тогда играл Игорь Лебеденко) пришлось спать на рояле. Некоторые команды приезжали с родителями, привозили с собой картошку и готовили ее на костре. А одна команда жила в палатке. Так начиналась Детская лига.
— Почему Берту Григорьевну Панову называли мамой ДФЛ?
– Берта Григорьевна – уникальный человек. Великий коммуникатор – помогала полезными знакомствами, гасила ненужные ссоры. Все знали, где лежит ключ от ее дома в поселке Дружба, ночевали там, обедали. Слуцкий в первые свои приезды в Москву останавливался именно у нее. Как Берта Григорьевна познакомилась с Леней – отдельная история: «Олимпия» Слуцкого проиграла первый тайм, зашла Берта Григорьевна, а все игроки плачут. Она схватила чей-то кед, бросила на пол и крикнула: «Вы что расклеились? А ну прекратили плакать – я приказываю». Опешили все – даже Леня.
Берта Григорьевна Панова
— Правда, что президент «Олимпии» Николай Чувальский пытался попасть в премьер-лигу ДФЛ в обход первой лиги?
– Да, зашел здоровый человек с перстнем и в кожаном пальто до колена. Долго уламывал меня: «Ты не знаешь, с кем разговариваешь. Чего это мы с первой лиги будем начинать?» Не уломал, «Олимпия» начала с низшей лиги. Я видел, что Чувальский вкладывает в детский футбол и его личные заскоки меня не волновали. В отличие от меня он очень богатый человек, а я не завистливый – наверно, поэтому мы и подружились. У богатых-то людей настоящих друзей мало, все в основном требуют: «Дай, дай!» А мне от него ничего не надо было – для меня было счастьем, что он помогал «Олимпии», и в ДФЛ росла такая команда, такая инфраструктура. Он построил отличный стадион, тренировочную базу за Волгой, гостиницу для приезжих игроков. Леня-то понял, что не сможет набрать талантов только в Волгограде и получил добро от Чувальского сделать интернат: взял из Камышина Колодина с вратарем Котовым, Рому Адамова из Белой Калитвы, Андрея Рябых из Воронежа.
— Рябых в своем возрасте был самый талантливый?
– Да. Несостоявшаяся суперзвезда. Его рвали на части киевское «Динамо» и «Торпедо». Но Чувальский не был опытным продавцом. Не знал, как распорядиться игроками, сколько за них просить. В итоге Рябых забрал киевский «Арсенал». Сделали ему хорошие подъемные, подарили белый мерседес, дали квартиру. Он женился и забил на футбол. Рябых был патологически ленив. Слуцкий до сих пор говорит: «Когда я еду в Волгоград, долго выбираю подарки выпускникам. А Рябых знаю, что дарить – диван. Чтоб лежал и смотрел телевизор – он же только этим и занимается». Андрея фантастически одарила природа, но в двадцать два года он фактически завершил карьеру.
— Как вышло, что Рябых увез автобус юношеской сборной без тренера?
– Он был лидером по характеру. Та история случилась во время турне по Южной Америке. Перед товарищеской игрой все собрались в автобусе, а тренера нет. Ну, Андрей и сказал: «А чего мы его ждем? Гоу, поехали». Тренер подтянулся на стадион только к середине первого тайма. Андрею он, конечно, этого не простил и наказал. Мальчишки 1982/1983 годов рождения (Рябых, Измайлов, Березуцкие, Жирков, Колодин, Анюков) были с чувством собственного достоинства, были более уверенны в себе, мыслили по-взрослому. Все-таки они были наследниками поколения победителей, поколения, привыкшего к максимальным задачам. А сейчас растет пораженческое поколение – в прошлом году дети провожали сборную на чемпионат Европы словами: «Желаем вам выйти из группы». А игроки отвечали: «Да, мы постараемся».
Александр Кокорин – спонсор двух турниров ДФЛ
— Выиграв с «Олимпией» свой первый финал Детской лиги, Слуцкий исполнил обещание, данное игрокам, и нырнул в Неву рядом с «Петровским». Чем тот финал запомнился вам?
– Туда вышли «Олимпия» с «Динамо», и, чтоб у москвичей не было преимущества, я решил перенести финал в Питер. Берта Григорьевна как почетный железнодорожник договорилась о прицепном вагоне к поезду Москва – Санкт-Петербург, на котором добирались игроки «Динамо» (рвались туда и родители, но мы их не пустили, хоть и пришлось поругаться). «Олимпия» же приехала на своем шикарном автобусе. В Питере я обратился к Гене Орлову, который тогда был молод и в фаворе. Он помог с организацией финала на Малой арене «Петровского», трансляцией по телевидению и позвал на игру Михаила Боярского (тот поразил меня своей худобой, когда разделся и остался в шляпе и спортивных трусах, чтобы попинать мяч).
— Однажды игроки «Олимпии» отдали свои золотые медали соперникам по финалу. Как так получилось?
– Это было уже после Слуцкого, «Олимпию» тогда тренировал Саша Лаптев. К сожалению, меня на том финале не было – если б я был, до такого бы не дошло. Соперником «Олимпии» был мурманский «Север», но игра проходила в Волгограде и судьи откровенно помогали своим – я этого не видел, но верю людям, которые мне об этом рассказали. В знак протеста игроки Мурманска покинули поле. А, когда началось награждение, волгоградские ребятишки – сами, без подсказки – отдали медали игрокам «Севера». В итоге «Олимпию» 1986 года расформировали (хотя в команде был Роман Концедалов, будущий игрок «Локомотива»), а тренера уволили.
Похожая история случилась в Самаре. Местный судья назначил несправедливый пенальти в ворота соперников «Самарца», Сережа Будаев специально пробил мимо ворот, ему вручили российскую премию fair play, он был номинирован на международную премию в Торонто, но у него непонятные родители – и сами не поехали, и Серегу не пустили.
— Чем в юности запомнился Анюков?
– В 1997 году в Орехово-Зуево встретились «Самарец» и питерская «Смена». После игры Женя Ловчев мне шепнул: «Награди этого пацана. Смотри, какой пахарь. Боролся всю игру. Весь в грязи». Это был Саша Анюков, мы вручили ему приз самому мужественному игроку ДФЛ. При этом по игре он не очень выделялся, в той самарской команде лидером был Сергей Козлов. Он должен был раньше Анюкова пробиться в основу «Крыльев Советов», но рано сошел из-за травм. Кстати, вратарь «Самарца» Денис Вавилин в девятнадцать лет сыграл в премьер-лиге против «Спартака», но пустил пенку и на много-много лет опустился в дубль «Крыльев». Зато он до сих пор, до тридцати пяти играет в ФНЛ – в Тамбове у Талалаева.
— В Тамбове же начинал Юрий Жирков.
– Его тренер Валерий Шарапов говорил: «Без Детской лиги Жиркова могло и не быть». Команда «Ревтруд» не показывала суперигры, но всегда играла в финале зоны «Черноземье», а Жирков каждый раз получал приз лучшему игроку.
Владимир Гранат финансирует турнир в Улан-Удэ и две детские команды – в Чите и Улан-Удэ
— Сегодня игроки и тренеры, участвовавшие в первых сезонах ДФЛ, помогают вам устраивать новые турниры. Как это происходит?
– Такие турниры у нас проходят в шестидесяти семи городах (в том числе в Литве, Латвии, Эстонии, Беларуси и Казахстане). Уговаривать уже никого не нужно. Сейчас Паша Могилевец, наоборот, сам просит сделать турнир в его родном Кингисеппе, но там нет футболистов 2008 годов: «Виктор Николаевич, ну, можно хотя бы следующем году проведу? Если не в Кингисеппе, то в другом городе Ленинградской области». Сам просит!
Некоторые ребята финансируют детские турниры в своих родных городах полностью, «под ключ» – Владимир Гранат в Улан-Удэ, Андрей Ещенко в Иркутске. Оплачивают все – от организации до призов. Победителям оплачивают дорогу на финальный турнир – в Анапу. Причем Гранат одно время спонсировал сразу две команды – из Улан-Удэ и Читы.
Женя Макеев очень помогает Череповцу. Одевает и оплачивает дорогу команде «Аист», что позволяет ей ездить на финалы, играть с московскими командами и прогрессировать. Юрий Газинский так же помогает команде из Комсомольска-на-Амуре, Игорь Смольников – из Каменск-Уральска.
Когда братья Габуловы проводят турнир в Моздоке – это праздник. Они привозят на турниры майки, призы, сладости, еще и концерты устраивают. Рома Шишкин чуть ли не контору нанял для раскрутки своего турнира в Воронеже – телевидение, шум, гам, песни, пляски. В Барнауле, кроме турнира братьев Смертиных, проводят совместный турнир Саша Ерохин и Женя Городов. Женя Савин на свой турнир в Тюмени привез агента Сафонова и много подарков для детей. Леонид Слуцкий не уходит со своего турнира, пока со всеми не сфотографируется.
— А Кокорин?
– Саша – дважды наш спонсор. Спонсирует турниры «Большие звезды» и чемпионат ДФЛ. В этом году он организовал турнир в Старом Осколе. Каждый пацан получил его майку, дипломы и кубки. Сашу тоже не нужно уговаривать. Не знаю, насколько это серьезные для него деньги, но это именно его деньги. Есть люди, которые и больше Кокорина получают, но они тебе копейки не дадут. Дело не в том, много или мало он дал, а в том, что он помогает всегда, когда его просят.
«В «Локо» назвали сумму, за которую я попал бы в дубль и юношескую сборную». Футбол от Крыма до США
Фото: dfl.org.ru; РИА Новости/Владимир Федоренко (топовое)
Источник: