«Я не скинхед!» Бывший форвард «Зенита», которого сейчас точно бы не купили
И так полюбили в Петербурге.
«Может быть, достаточно чехов? Гартига я бы точно не предложил. Это не игрок уровня премьер-лиги», – жаловался Константин Сарсанья в межсезонье Виталию Мутко про очередного возможного новичка. Первый еще был исключительно агентом, второй президентом «Зенита», а третий действительно не дотягивал до уровня премьер-лиги. Совсем. Но был нужен.
История Лукаша Гартига типична для нашего времени. Даже скучна. До 23 лет он не играл на профессиональном уровне, сочетая футбол то со службой в армии, то с работой слесарем, то с другим самым обычным делом, которое могло подвернуться в его деревне, но все перевернулось очень быстро. И если в 2000-м году он работал водителем грузовика и периодически пробивал выезда с фанатами своей любимой «Славии», а увидеть на поле его можно было лишь в первенства Средне-Чешской области, то уже через год он рубился в «Спарте» в Лиге чемпионов, где они играли вничью с «Баварией» и побеждали московский «Спартак», а также пробовался в национальную сборную Чехии. Но настоящий хэппи-энд не вытянул и, не выдержав столь быстрого всплытия, приходил в себя на скамейке одного из аутсайдеров чемпионата Чехии. И именно оттуда в 2003-м его вытащил петербургский «Зенит» последним, но, возможно, самым желанным в чешском десанте Властимила Петржелы, который только-только стал новым тренером петербуржцев.
«Нужен был негласный лидер, который показал бы, как пугать соперников», – объяснял Петржела, который лично договаривался о переходе с президентом «Богемианса». Отличная сделка: запасной игрок за 300 тысяч долларов – половина годового бюджета чешского аутсайдера. Такая страсть Петржелы по Гартигу не удивительна, ведь именно он стал для него футбольным отцом, вытащив из деревни в большой футбол, и последние неудачи его не волновали. Он знал, кого и зачем берет.
И в Петербурге Гартиг был им брошен в поле с самого старта чемпионата, но первый мяч за «Зенит» затолкал лишь через 3 месяца в 9 туре. Еще не закатился даже, а он уже празднует и машет руками так, будто вывел «Зенит» на чемпионат мира. Этим довольно нелепым ударом Гартиг прервал свою безголевую серию, команда после матча победно отжималась на глазах всего стадиона, извиняясь за стыдные 1:7 в Москве от «Динамо» за тур до этого, а Петржела смог чуть поумерить критику. В этом весь его футбол: давить всех в тот момент, когда это максимально нужно.
Для «Зенита» эта победа стала значимой, вывела команду из пешки в пешку с амбициями жрать королей. Четвертое место – то, за что можно цепляться, хоть тройка сверху и значительно дальше толпы снизу. И вы сами помните, что тот сезон стал серебряным и одним из самых красивых в истории команды.
Для Гартига эта победа не стала началом чего-либо. 3 сезона в Петербурге он отметил печальными 5 голами в чемпионате и постоянным сидением под золотой связкой Аршавина и Кержакова. При всей любви тренера ему нашлась лишь роль джокера, но абсолютно бесхитростного.
Лукаш Гартиг – нож, воткнутый в бедро защитникам, последний аргумент. Не будучи голеадором, он занимался рубкой на поле, когда привычно выпускали на решающие 15 минут игр чемпионата или в кубковых матчах, которые, впрочем, и созданы для таких парней. Был лишним, когда команда начинала комбинировать, и это неудивительно, ведь футбольная школа у Гартига была проста – в детстве пацанов делили на две группы, бросали мяч и говорили: «Играйте!». В Петербурге уже его самого бросали в поле и говорили: «Играй!». И в его игре не было никакого расчета, но всегда с запредельной агрессивностью и абсолютным бесстрашием бросался в ту борьбу, которую более опытный игрок посчитает излишней. За этот гладиаторский стиль и полюбили болельщики. А фанатам он нравился и по другим причинам. Особо радикальным фанатам.
Сразу же после приезда в Петербург образ Гартига оброс легендами, которые умножало надвое и то, что сам «Зенит» в те годы особо не боролся с титулом самого расистского клуба России – очернение репутации различными акциями и трансферами пошло значительно позже. А тогда отказ от приобретения темнокожих футболистов породил полуслух, полулегенду, полуправду, что «Зенит» – команда только для белых, и это принцип. В это время происходит и знаменитая история с фанатом, выбежавшим на еврокубковом матче против «Суперфунда» в футболке с надписью «В цветах Зенита нет черного» на русском и английском языках, которая и стала для всех (особенно в Европе) тем самым дымом, без которого не бывает огня.
И Гартиг в эту атмосферу вписывался удивительно стройно. От особо впечатлительных в газетах тех времен остались такие заметки про его приход: «Журналисты обратили внимание, что против африканцев он играет с особым рвением. Сам футболист в интервью всячески отнекивался от симпатий, а уж тем более – принадлежности к скинхедам. Однако питерские «наци» рассказывали друг другу, что в молодости Гартиг сам был «правым фанатом», участвовал в драках и гонял цыган. В нескольких домашних матчах прошлого сезона на решетке, отделяющей трибуны от поля, даже висел транспарант «Heil, Hartig!»
Сколько в этом правды сейчас особо и не разобраться, но транспарант такой не висел. Висел баннер «Heil, Lukas!», который потом сняла служба безопасности стадиона, а многие фанаты до сих пор называют Гартига «настоящим скинхедом».
Скинхед. Казалось бы уже забытое слово, но в то время оно было в ходу, а в числе первых вопросов, которыми бритоголового Лукаша донимали журналисты, непременно был: «Зачем у вас татуировка немецкого солдата на руке?». Особо впечатлительные отмечали, что он постоянно боязливо прятал ее под длинными рукавами формы, никогда не играя в коротких.
«Никакой я не скинхед! Я никогда не разделял людей по национальности или цвету кожи. Это все выдумки. Еще когда я перешел в пражскую «Спарту», одна чешская газета написала, что я – скинхед, что с другими ребятами отлавливаю и избиваю негров и евреев. Может, им лицо мое чем-то не понравилось? Хотя, скорее всего, во всем виновата моя стрижка «под ноль». Знал бы, чем все обернется, может быть, и не стал бы так стричься с 14 лет. Что касается татуировки, то она не имеет никакого отношения к скинхедам. В молодости я смотрел книгу про Первую мировую войну и увидел в ней рисунок солдата. Он мне понравился настолько, что я решил сделать такую же татуировку на своем предплечье. Возможно, у скинхедов и есть похожие татуировки, но тогда я ни о чем подобном не знал», – отвечал Гартиг еще в Чехии, а потом повторял уже и в России.
Насколько он был яростным на поле, настолько же добродушным вне его. Подумаешь, татуировка. Да и учитывая образ простого парня из деревни, который совсем не интересовался модой, история быстро забылась. Такие ребята под минутным впечатлением могут и Бэйла на руке набить, подумаешь солдат из книжки.
В 2005-м Гартиг, устав сидеть на скамейке «Зенита», рванул доигрывать карьеру в Словакии, оставив о себе в Петербурге память настоящего бойца.
Но и в Словакии журналисты его не оставили, преследуя вопросами про татуировку «поразительно напоминающую фашистского солдата». На что он вновь привычно отвечал историей про фотографию.
– А что значат остальные?
– Я не собираюсь говорить об этом.
Остальные – это череп на плече и черепа на ноге.
Провел там один неудачный сезон и уехал в Чехию.
И уже там в СМИ начали появляться заметки о том, что Гартиг за год в Словакии успел доиграться до попадания в самый настоящий список неонацистов. Ныне закрытый сайт антифа Братиславы, на котором собирались данные про всех людей в городе с неонацистскими взглядами, добавил Гартига к другим колоритным персонажам с мини-досье, где было указано место работы, год рождения, описание: «Рост 185, чех, татуировка немецкого солдата на руке, носит Thor Steinar». И еще фотография. Там отдельно, но есть и несколько совместных с местными неонацистами, в компании которых его частенько видели.
Друзья, одежда бренда Thor Steinar с сомнительной репутацией, бритая голова, татуировки. Ничего не отрицал, но в тысячный раз заявлял, что никакой он не скинхед.
На поле он держал себя вне подобных историй, но на трибунах добавляли обвинений его персональные фанаты, которых неединично отмечали по поддержке личным зарядом «Heil, Hartig!». Не вдохновляло – лишь 9 голов за почти 100 матчей.
«Ненавижу цыган! Чехия для чехов!», – и горящий факел летит в окно. Вполне возможно, что кто-нибудь из этих его личных болельщиков был и в четверке пьяных парней, решивших несколько лет назад под расистские лозунги сжечь ночью дом цыган в его родном Быхоре. «Они отличные парни», – говорил на суде журналистам все еще футболист Гартиг, оправдывая их и подчеркивая, что по его информации не было никаких факелов, а только палки, которые в дождь и не горели. Подобные слова Гартига в прессе непременно сопровождали такими фотографиями.
Положительная характеристика от него не сильно помогла. История не закончилась трагедией и действительно была ближе к палкам, чем факелам, но и такое не простили, ведь это было не первое подобное происшествие для тех мест, хоть в других случаях были не пьяные парни, распевающие песни группы Orlik, а те, кто относился к сожжению домов цыган куда серьезнее. После расследования, которое нашло множество доказательств симпатии к неонацистскому движению, одного из парней посадили на 4 года, а остальные отделались условными сроками.
Примерно в это же время Гартиг заканчивает карьеру игрока. Возраст.
Сейчас Лукашу Гартигу уже 40. И он живет в родной деревне Быхоры, откуда ему удалось пробиться в достаточно большой футбол, в котором «Зенит» был одной из самых любимых команд в России, а теперь стал самым популярным клубом. И в этот клуб его точно бы не купили. И не из-за стиля игры.
Источник: